До бала остается все меньше времени.
В воздухе царит предрождественская благодать, холод сковывает пальцы, снег мягко ложится на кроны запретного леса, на лед, покрывающий часть озера, на башни Хогвартса и перила, на ступени и истоптанную тысячами ног дорогу до Хогсмида. Учителя все реже придираются к мелочам, ученики все чаще разбиваются на стайки, обсуждают предстоящее торжество, делятся радостями и разочарованиями о том, кто их пригласил или кого пригласили они. Наверняка после каникул в школе появится много пар, а летом совы начнут оголтело летать из Англии на материк, разнося письма прелестницам из Шармбатона и суровым парням Дурмштранга.
До бала остается все меньше времени. И надо пригласить Пэнси.

Драко медлит. Тянет время, будто играет с ней, будто смакует ее ожидание, и никак не произнесет заветных слов. Потому что внимание всей школы сосредоточено уже не на чистокровных из лучших семей Британии, потому что он неожиданно для себя ощутил свободу вместе с приездом заграничных гостей, потому что... он впервые хочет поступить не так, как от него ждут. Родители, однокурсники, сама Пэнс...
Он не знает, что делать, не знает, как справиться с оформившейся мыслью, которая не должна бы мучить его. Но она мучает. Раз за разом напоминает о себе, настойчиво свербит, требует.
Надо забыть об этом. Надо пригласить Пэнси.
Но Драко Малфой все чаще думает о другой.

Он задержался после Зельеварения не специально - нужно было переписать работу, на которую Гойл опрокинул зелье. Но когда закончил и поднял голову в тишине, то обнаружил, что в аудитории остались лишь двое - он и гриффиндорвская выскочка, грязнокровка, поттеровская подпевала. Эта Грейнджер. Эта Грейнджер, которая не выходит у него из головы.
Драко смеривает ее взглядом и демонстративно отворачивается. Поднимается с места, медленно складывает свои вещи в сумку. Делает несколько шагов к выходу... и замирает в нерешительности, чувствуя себя нелепо.
Драко Малфой, похоже, нервничает по поводу девчонки. Это очень глупо, но это так.

- Эй... Грейнджер.
Он окликает ее, почти решившись. Не думая, что будет, если она откажет. И тем более - если согласится. Все это какие-то невозможные, страшные варианты, но так приятно пойти на поводу у своего желания. Драко не слишком часто имеет на это право, хотя все вокруг считают иначе.

Случай благоволит ему, нечаянно создавая подходящую ситуацию для этого разговора, для вопроса, который он уже задал мысленно раз или два... или больше, фантазируя о том, чего никогда не случится. Потому что она - грязнокровка, зануда, заучка, поттеровская подпевала Грейнджер. Потому что он - чистокровный, богатый, единственный, благородный и аристократичный Малфой.
Ему даже думать о ней нельзя, и он старается не думать, оскорбляя ее даже мысленно. И все же не может уйти, не спросив.
...Надо было пригласить Пэнси.

Ее голос слишком реален, в мыслях все было не так. Он пугает Драко, пытается выбить почву у него из-под ног, заставляет сделать паузу, молчать, тянуть - снова. Но Грейнджер молчит тоже, слегка растерянная, напряженная, не знающая, чего ждать. Он и сам не знает.
Малфой поправляет сумку на плече, будто и не собирался ничего говорить. Мнется, ищет давно заготовленные слова, которые никак не произнести вслух. Потому что она грязнокровка с Гриффиндора, потому что он аристократ-слизеринец, потому что он ненавидит Поттера и его друзей, и все эти годы не упускал случая напомнить им об этом.
Потому что он просто не знает, не сделает ли маленькая соломинка, переброшенная через разделяющую их пропасть, еще хуже.

- Грейнджер, я хотел спросить, - роняет Драко, и голос его звучит так, словно он делает ей одолжение своим вопросом. Снисходит до нее, немного умеряя собственное высокомерие, и лицо его все так же искажено легкой насмешкой, без которой он никогда не обращался к Грейнджер. Еще не поздно все переиграть. Еще не поздно сказать какую-нибудь гадость и выбежать из класса, хохоча над ее реакцией, над бессильной злобой, над обидой, может даже, над слезами. Почему-то ему кажется, они у нее где-то совсем близко, только и ждут, чтобы пролиться. Глупая грязнокровка. - Ты...

Не договорив, Драко пристально смотрит вдаль, сузив глаза, выдыхает напряженно, и что-то меняется. Что-то вздрагивает у него в лице и оно неожиданно становится почти обычным. Таким, каким должно быть у четырнадцатилетнего подростка, не обремененного необходимостью всегда сохранять дистанцию между собой и неугодными. Он переводит на Гермиону взгляд и договаривает будто нехотя, будто заставляя себя, и в то же время с затаенной надеждой. Которую, впрочем, он надеется, она не заметит.

- ...пойдешь со мной на рождественский бал?
Драко думал, что сложнее всего - произнести слова, пусть они и прокручивались у него в голове не раз. Но оказалось, что куда сложнее ждать ответа. Повисшая тишина оглушает, и он растерянно слушает ее, а она тянется, тянется, и за каждую секунду пролетает вечность.
Будь Гермиона не грязнокровкой, все было бы куда проще. Будь на ее месте такая, как Пэнси, Драко не пришлось бы нервничать - он позвал бы ее походя, уверенный в ответе, нисколько не переживая, не раздумывая мучительно, не выстраивая сложные баррикады между "нельзя" и "хочу".

Будь она не Грейнджер, они бы, возможно, уже встречались.
Или могли бы начать сейчас.

Почему... что он должен ответить?
Рассказать, как прожужжал отцу все уши на втором курсе, не осознавая, почему его тянет говорить о какой-то там грязнокровке? Как остервенело готовился к урокам, лишь бы обойти ее, а она, не зная, тянула руку быстрее, отвечала полнее, бесила его и восхищала разом?
Рассказать, как ловил себя на том, что рассматривал ее, когда она не видит, когда никто не видит?
Как придумывал все более обидные оскорбления, лишь бы заметить на ее лице что-то кроме безразличия, пусть даже боль?
Рассказать, что уже несколько дней расстраивает свою официальную подругу, потому что хочет променять ее на балу на другую?
Или как паршиво быть чистокровным родовитым волшебником, который не равнодушен к грязнокровке?..

Драко молчит - тоскливо, напряженно. И только брови его коротко вздрагивают, когда Гермиона произносит его имя. Впервые - не Малфой, но это ничего не меняет.
- Потому что, -  упрямо роняет он без продолжения, не собираясь объяснять. Он и так наступил на горло собственной гордости, чтобы сделать этот шаг. И открыться Грейнджер только потому, что она шокирована и, вероятно, не верит в его искренность, - уже за той гранью, которую ему не переступить. Ей и без того будет что рассказать Поттеру с Уизли.

Униженный Малфой, опустившийся до приглашения грязнокровки. Слизеринский принц, терпеливо ждущий согласия или отказа той, которую гнобил три с половиной года с перерывами на лето. Аристократ, готовый вступить в зал прилюдно, при всех, ведя за руку самую ничтожную из девушек, родившуюся в семье магглов. Тебе этого мало, Грейнджер?! Она едва ли понимает последствия, в отличие от Драко. Для нее это пара часов триумфа. Для Малфоя - испорченные каникулы, взбешенный до ледяной ярости отец, которому наверняка донесут о выкрутасах сына, тяжелые долгие нотации, остро впивающееся осознание, что он горько разочаровал родителей, и бесконечные обещания никогда, никогда больше не иметь ничего общего с грязнокровными студентами.
Разум рисует тошнотно-страшные перспективы.
Сердце готово рискнуть.

- Потому что. Ты.
Он смотрит серьезно, сосредоточенно. "Пойми сама, Грейнджер, ты же самая умная на курсе," - будто говорят его глаза, неожиданно не такие уж и холодные, как казалось прежде. Обычные серые, чуть задумчивые, впервые взирающие на нее без презрения. Наоборот - с чем-то таким, чего она, возможно, хотела от кого-то другого. Но чему сам Драко не готов дать определения, пока нет.

Отредактировано Draco Malfoy (2020-04-02 03:43:22)

Она улыбается - тепло, дружелюбно, так, как обычно улыбается Уизли или Поттеру. Драко странно видеть эту улыбку, обращенную к нему. Странно, но как-то светло. Но дальше все сыплется, как карточный домик.

- Я бы хотела... - "бы". Драко слышит в этих словах больше, чем она сказала, но все-таки ждет, пока Грейнджер не выскажется до конца. Пока не найдет нелепые оправдания и отговорки. Пока не уничтожит в нем храбрость и решимость, которые он с таким трудом нашел, чтобы подойти к ней.

Ее уже пригласили, ну разумеется, Малфой опоздал - пока тянул, думал, взвешивал все эти дурацкие "за" и "против", метался между тем, что хочет, и тем, что должен. Что-то дергается в его лице с ее отказом - словно Грейнджер ударила его, как в конце прошлого курса, только легче. Не больнее, а обиднее.

Драко наплевать, кто ждал ее ответа две недели, и тем более наплевать, будет ли бесчестно согласиться идти с ним, а потом отказать. Его верхняя губа дрожит, ползет чуть выше, придавая лицу привычное презрительное выражение. Глаза суживаются и теряют ту беззащитную мягкость, которую он имел неосторожность показать ей. Грейнджер всерьез собирается уделить ему пару танцев, все остальное время потратив на другого, того, кто ждал ее согласия... с кем она хочет, возможно, идти намного больше, чем с Малфоем? Ей кажется, что так она сделает хорошо и удобно всем. Но Драко не тот человек, который будет терпеливо дожидаться своей очереди, и не тот, кто готов заплатить за один-единственный танец испорченными каникулами, потому что отец в любом случае будет в ярости.

Он стискивает пальцами лямку своей сумки, досадливо выдыхает... и вскидывает на Гермиону глаза. Злые, насмешливые. Привычные. Губы его растягиваются в широкой надменной улыбке.

- А ты повелась, Грейнджер, - говорит он негромко, едко, отыгрывая назад. Спасая себя от насмешек гриффиндорцев и от унижения, которое чувствует, несмотря на ее попытки загладить отказ. - Неужели ты такая дура? Поверила, что я могу пригласить тебя? И не мечтай. Надеюсь, Уизли наденет самую уродскую мантию, которую только найдет его нищая мамаша, чтобы быть под стать тебе, грязнокровка.

Драко смеется - вслух, отрывисто, коротко и натужно, разворачивается и быстрым шагом уходит прочь.
Ему бы радоваться, что ничего не получилось. Он пойдет на бал с Пэнси, отец будет доволен, все останется по-прежнему и никто в Хогвартсе никогда не узнает его маленького секрета, потому что Грейнджер не станет рассказывать, как поверила ему, чтобы не выставить себя идиоткой. Но внутри отчего-то очень паршиво.

Отредактировано Draco Malfoy (2020-04-02 22:29:13)

Драко смотрит на себя в зеркало и не может удержать самодовольной ухмылки, полной превосходства над... над всем Хогвартсом, пожалуй. Высокий, статный, с платиновыми шелковыми волосами, серыми ясными глазами, в элегантной черной мантии высочайшего качества, он, без сомнения, один из самых видных учеников. И уж точно намного утонченнее и привлекательнее дурмстанговских дуболомов, за которым многие девочки ходят хвостом. Особенно за Крамом... да, Крам из тех, кому можно и дуболомом быть, его слава перекроет все. Знаменитый талантливый ловец, теперь один из участников турнира... почти такой же известный, как Поттер. Им с Поттером состязаться бы в золотых лучах славы за внимание публики. А самому Малфою - танцевать с той, которую он отважился пригласить слишком поздно. Но нет.

Драко избегает ее все оставшиеся дни. Нарочно смотрит мимо, давая понять, что у него есть дела интереснее и важнее, чем обращать внимание на грязнокровку. Презрительно кривит губы, если кто-то из троицы попадается ему на глаза. И все больше проводит времени с Пэнси, будто пытаясь заменить ею ту, другую. О которой думать нельзя, бессмысленно, неправильно. И он почти не думает. Его жизнь - полная чаша, и он в это отчаянно верит, как верит в то, что ему всерьез нравится Паркинсон. Девушка, которая подходит ему по статусу и по крови, и по факультету тоже. И рядом с которой он сегодня будет смотреться просто отлично.

Он вскидывает голову, репетируя презрительный взгляд, которым он одарит сегодня Грейнджер. Глупую грязнокровку Грейнджер, которая согласилась идти с кем-то другим, и уже неважно, кто он. Главное, что не Малфой. Пусть сегодня кусает локти, пусть пожалеет, что не приняла его всерьез. Его история с ней и не должна была начаться, все верно. И то, что где-то внутри ему тоскливо и даже никуда не хочется идти, ничего не изменит. Все пройдет, забудется, должно забыться, потому что между чистокровным Малфоем и девчонкой, рожденной в семье магглов, быть не может ничего и никогда.

Драко встречает Пэнси в гостиной факультета и ведет ее к залу, где состоится торжество. Он галантен, но в меру, старательно подчеркивая - если Паркинсон королева, то он, Малфой, король. Его постоянные спутники Крэбб и Гойл смотрятся рядом с ним болванами... впрочем, как и всегда. Хоть и одеты в отличные мантии, совершенно не способны их носить - им всегда недоставало изящества. Еще больше оттеняют его привлекательность. И вечер будет отличным, Драко нисколько не сомневается в этом.

Шум, разговоры, радостное возбуждение царят в холле, и Драко не может отказать себе в удовольствии присоединиться к едким насмешкам, которые летят в сторону Рона Уизли - его наряд оправдывает все ожидания. Такого уродства Хогвартс не видел давно, и девочки со Слизерина сочувствуют одной из близняшек Патил, сокрушенно стоящей рядом с ним. Падма или Парвати? Голоса слизеринцев разделились, насмешливо споря, но Драко не может поддержать ни один из вариантов - он попросту не дает себе труда их различить. Какая бы ни была, ей очень не повезло составить пару Уизли на Святочном балу. Но... почему Патил, а не Грейнджер? Драко нет до этого никакого дела, разумеется, лишь жаль, что лавры главной неудачницы получит не гриффиндорская заучка, а кто-то другой.

Грейнджер, видимо, с Поттером? Тоже нет - возле Поттера вторая Патил. Грейнджер попросту нет, и Драко чувствует одновременно беспокойство и удовлетворение. Удовлетворение - потому что у нее, вероятно, что-то случилось, раз до начала танцев остались считанные минуты, а ее все нет. И беспокойство... из-за этого же. А девочки рядом обсуждают, кого же пригласил Крам, и версии рушатся одна за другой. Все, кроме одной. Той, о которой Драко не подумал бы никогда. Он поднимает глаза на лестницу и растерянно замирает, теряя нить разговора.

А она спускается вниз, нежная, сияющая, с аккуратно убранными волосами, совсем не похожая на себя-прежнюю, на зубрилу с растрепанной копной, не слишком уделяющую внимание внешности. Неужели так может быть? Драко не может отвести глаз, мгновенно забывая все те обидные и злые мысли, которые бродили в его голове, прячась за равнодушием. Грейнджер прелестна, и он не может это отрицать даже вслух, пусть и хотел бы.

- Какая она красивая! - доносится до них голос какой-то из Патил, и слизеринцы тоже обращают внимание. Только Крэбб неуместно и грубо смеется, но быстро затихает, а Пэнси тихонько фыркает, и это заставляет Драко вернуться в реальность, напоминает - Грейнджер идет не к нему. Но к кому же? Всем интересно, и он счастлив спрятать свой интерес среди прочих, сделать вид, что им движет простое любопытство. Но самодовольная улыбка померкла - ему больно и завидно, и хочется переиграть, откатить время назад, в один из тех моментов, когда она никому не пообещала себя, а он не решался подойти. И на этот раз успеть.

Следующий удар принимают на себя девочки, расстроенно ахая, когда Виктор Крам собственной персоной встречает ее у подножия лестницы, и Малфой чувствует дрожь, сковавшую позвоночник. Это ему Грейнджер не могла дать ответа две недели? Это его она заставляла ждать, выжидая приглашения получше? Кто был ей нужен? Не Драко же?.. Нет, на это рассчитывать было бы бессмысленно.

Мерзкая грязнокровка, над которой он насмехался несколько лет, в один момент становится самой яркой девушкой в школе, и Малфой невольно опускает глаза, когда они с Крамом проходят мимо.
Просто для того, чтобы не встретиться с ее победным уничтожающим счастливым взглядом.
Или чтобы... не знать, что она его даже не заметила.

Она танцует с Крамом, улыбается, не замечая никого вокруг. Когда в центре лишь четыре пары, очень трудно ее игнорировать, но с другой стороны, никто и не упрекнет его, что он таращится на грязнокровку. Виктор Крам притягивает все взгляды, и Драко, пользуясь этим, беззастенчиво рассматривает пару болгарца. Он мог бы быть сейчас там, вместо него... или нет, это Грейнджер была бы рядом, стояла бы возле Малфоя и терпеливо ждала, пока Виктор танцует с кем-то другим. Неслучившаяся история одного трусливого чистокровного волшебника.

Пэнси легонько дергает его за рукав, пытаясь привлечь внимание - несколько пар уже присоединились к танцующим, значит, можно и им тоже. Ей не терпится начать. Малфою не терпится дождаться, когда все закончится. Он не хочет танцевать, не хочет делать вид, что ему весело, но как и всегда - его желания ничего не решают. Даже когда он всерьез пытается им следовать. Он выводил Пэнси в зал, и в какой-то момент оказывается совсем близко от Грейнджер, но она смотрит только на Крама. Драко пытается завязать эмоции в тугой узел в груди, но они расползаются как змеи, шипя и желая укусить, отравить любого, кто окажется рядом. Прекрасное настроение для бала. И только ведя Пэнси в танце, старательно маскируя расстроенность под серьезность, он понимает, что ревнует. Ревнует, не имея на это никакого права.

Наваждение спадает лишь спустя время - когда все пары смешиваются, когда в толкучке уже непонятно, кто рядом с тобой, когда музыка грохочет и жар движения опаляет лицо. Грейнджер больше не маячит у него перед глазами, Драко старается оттеснить Пэнси подальше от нее и Крама, а скачущие гориллы Крэбб и Гойл надежно закрывают обзор. Он наконец-то расслабляется, с удовольствием пьет тыквенный сок и безалкогольный пунш, снисходительно-ласково говорит Пэнси комплименты, улыбается почти без напряжения и в целом готов считать, что праздник удался.

Людей в зале становится все меньше - многие парочки ускользнули прочь, кто-то всерьез устал, и Драко тоже решает уйти до того, как настроение опять упадет до нуля. К несчастью, Грейнджер успевает раньше, задев его плечом и, - не удивительно, - не заметив. На глазах у нее слезы, а невдалеке Поттер с насупленным Уизли делают вид, что веселятся.

Драко нет до Грейнджер никакого дела, она сама виновата. Будь сейчас Малфой на месте Крама - рыжий придурок пожалел бы, что обидел ее, уж по части оскорблений Уизли он настоящий профи. Драко все равно, куда она пошла и что собирается делать. Пусть рыдает в одиночестве, побыла на балу королевой и хватит, карета превратилась в тыкву. Драко без разницы, он может лелеять удовлетворение, что весы качнулись в его сторону - теперь плохо ей, а ему вполне нормально.

Но вместо того, чтобы позвать Пэнси на очередной танец, предложить вернуться в гостиную или увести ее в ближайший закоулок и целоваться, он оставляет ее в компании Крэбба и Гойла и, сославшись на больной желудок, покидает зал. И идет наверх, в пустой темный коридор, ведущий к запертым классам, где никого нет. Никого, кроме Грейнджер, вытирающей злые слезы. Это очень глупо с его стороны. Их могут увидеть вместе. Ему вообще не стоит говорить с грязнокровкой больше никогда, если только он не захочет в очередной раз ее оскорбить или унизить.

Но вместо этого Драко останавливается в полутьме, не дойдя до нее нескольких шагов, опирается плечом о стену. Несколько долгих секунд просто смотрит на Грейнджер, чье лицо освещают звезды и фонари во дворе, словно пытаясь запечатлеть в памяти ее образ, и, наконец, негромко произносит, перекрывая доносящуюся снизу тихую музыку, что замаскировала его шаги:
- Твой гигантский кальмар и правда лучше, чем я.

Наверное, Драко готов почти ко всему. Что Грейнджер оттолкнет его и уйдет, что наговорит гадостей, что припомнит его жестокие слова, что расплачется еще сильнее. Не готов только к тому, что она предложит ему потанцевать. В темном помещении, где они едва видят друг друга, где мрак ночи пытается скрыть боль их обоих, но едва ли всерьез скрывает. Драко теряется, не знает, что ответить, и ему немного смешно от ситуации. Обычно это другие от злости забывали слова, когда он находил их безошибочно, чтобы поддеть как можно сильнее, ударить в самое незащищенное место. Едва ли не впервые ему этого не хочется.

- Мы... не договаривались. - Голос его звучит чуть растерянно, и Драко очень хочет увидеть ее глаза, понять, что она прячет за этим предложением. Есть ли ловушка в ее словах, или она всерьез не поверила ему тогда, когда он пытался выставить приглашение издевкой, приняв за чистую монету лишь его первую просьбу. Но если он зажжет на конце волшебной палочки маленький огонек, то выдаст и себя - предстанет перед ней открытый, беззащитный, такой, каким она его не знает.

Драко совершенно не уверен, что готов к этому. Темнота позволяет ему сбросить себя как скорлупу, хотя бы недолгое время побыть тем, кем чаще всего не удается. Человеком, которого и он сам почти не знает, потому что прячет его глубоко внутри, отлично понимая, что не понравится таким ни отцу, ни матери, ни всем, кому он должен как наследник рода Малфоев. Пожалуй, он и сам себе таким не слишком нравится, потому что отклик на эти желания приносит слишком много проблем. И потому, что чувство, которому он сейчас повинуется, может сломать всю его жизнь. Но Драко не отступает.

- Но я хотел бы.
Он шагает к ней ближе и склоняется в неглубоком церемонном поклоне, протягивая руку ладонью вверх. Так, как сделал бы по отношению к девушке, равной ему, вроде Пэнси или Дафны Гринграсс. И пусть никто никогда не увидит и не узнает, что Драко Малфой уравнял с ними маглорожденную гриффиндорскую зубрилу, поразившую всех на Святочном балу, но которую он рассмотрел раньше, чем остальные. Тогда, когда еще сам не понимал, что видел в ней, и почему она прочно поселилась в его мыслях.

- Разрешите вас пригласить..? - Мисс Грейнджер, Гермиона Грейнджер. Он не уверен, что сможет произнести это вслух так же легко, как это говорят Поттер и Уизли, и понимает, что привыкать к этому обращению ему попросту нельзя. Весь мир там, за пределами их темного класса, не поймет и не одобрит. Но пока мрак оберегает их, можно насладиться тем, чего так хочется.

Музыка все еще слышна и бал продолжается. Они еще могут успеть.
Даже если потом оба будут очень сильно жалеть.

Отредактировано Draco Malfoy (2020-04-08 00:38:49)

Напряжение отчего-то висит в воздухе, пока Малфой ждет ее официального согласия, ждет ее руки в своей - чтобы все было так, как могло бы быть на настоящем балу, когда вокруг друзья и недруги, сотни глаз, наблюдающих за его падением, за ее вознесением. Самое время отомстить за прошлые обиды, и он почти к этому готов. И, вероятно, даже не ответит, принимая на свою голову справедливую кару.
Но Грейнджер вкладывает пальцы в его ладонь и все меняется.

Реальность словно дает крен, когда Драко, сдерживая легкую внутреннюю дрожь, обнимает ее за талию и чувствует тепло ее разгоряченного танцами тела сквозь тонкую ткань платья. Отчего-то это волнует его куда больше, чем прикосновения к Пэнси, хотя с той он определенно мог себе позволить больше. Он слегка улыбается, не веря, что это действительно происходит - Малфой и Грейнджер... немыслимо, невозможно. Реально. Странно и все-таки реально. После всех оскорблений и слез, после взглядов - заинтересованных и презрительных, после демонстративной отстраненности - его, ее...

Музыка звучит, и Драко ловит ритм, делает шаг, другой. Ведет ее в танце умело и свободно (ему хочется верить - лучше, чем Крам), страхует от неверных движений, но скорее машинально, чем специально. Пусть их видят лишь темные парты и бумажный журавлик, Драко хочется, чтобы этот короткий танец тоже оказался значим для Грейнджер. Потому что - он чувствует это, - танец значим для него самого. Он не думает о будущем и о прошлом, но боится упустить момент и не успеть им насладиться, не успеть чего-то важного до того, как ему снова придется сказать ей гадость, а Грейнджер снова оттолкнет его, выбрав своих закадычных друзей вместо ненадежного скользкого Малфоя. Друзей, которые сейчас остались в зале или ушли к себе, и которым совершенно наплевать на ее слезы.

Волосы у Грейнджер слегка растрепаны, но Драко кажется, она никогда не была такой красивой, как сейчас, в отблесках фонарей во дворе, высвечивающих ее непросохшие щеки. Он кружит ее, расходясь все больше, давая себе долгожданную свободу, невольно улыбается и... делает последние шаги в полной тишине, потому что музыка обрывается. Бал действительно закончен. Он держит Грейнджер за талию еще несколько мгновений, прежде чем опустить руки и сделать еще один поклон - полный благодарности даме за уделенное время и за танец. Светские премудрости для грязнокровки. Отца бы удар хватил.

- Это было здорово, - негромко произносит Драко, слегка теряясь. Ему сложно идти по грани, которой он сам не понимает толком - где они с Грейнджер еще враги, а где уже почти друзья. Или, быть может, больше... Как удобно фантазировать, когда сделал шаг назад и теперь почти не видишь ее лица.
Ему хочется спросить, что случилось у нее с Поттером и Уизли. Ему хочется спросить, согласилась бы она всерьез, если бы он успел ее позвать на бал. И ему очень хочется, чтобы этот миг остановился и не бежал вперед как сумасшедший, потому что реальный мир ему сейчас до тошноты противен - тот мир, где он обязан ее ненавидеть.

- Что это? - Он, наконец, замечает журавлика на учительском столе, берет его в руки и, не в силах толком рассмотреть, зажигает крохотный огонек на конце волшебной палочки. А потом оборачивается на Грейнджер и у Драко на миг перехватывает дыхание от того, что она так близко, и кажется ему беззащитной как никогда прежде. Вот только сейчас он сам врезал бы тому, кто захочет ее обидеть.